Неточные совпадения
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там тебе кавалер расскажет про
лагери и объявит, что всякая звезда значит на небе, так вот как на ладони все
видишь.
— Вполне ли они известны? — с тонкою улыбкой вмешался Сергей Иванович. — Теперь признано, что настоящее образование может быть только чисто классическое; но мы
видим ожесточенные споры той и другой стороны, и нельзя отрицать, чтоб и противный
лагерь не имел сильных доводов в свою пользу.
Он не хотел
видеть и не
видел, что в свете уже многие косо смотрят на его жену, не хотел понимать и не понимал, почему жена его особенно настаивала на том, чтобы переехать в Царское, где жила Бетси, откуда недалеко было до
лагеря полка Вронского.
От этого, бросая в горячем споре бомбу в
лагерь неуступчивой старины, в деспотизм своеволия, жадность плантаторов, отыскивая в людях людей, исповедуя и проповедуя человечность, он добродушно и снисходительно воевал с бабушкой,
видя, что под старыми, заученными правилами таился здравый смысл и житейская мудрость и лежали семена тех начал, что безусловно присвоивала себе новая жизнь, но что было только завалено уродливыми формами и наростами в старой.
Наши проникли-таки потом в
лагерь, в обществе английских офицеров, и
видели груды жареных свиней, кур, лепешек и т. п., принесенных в жертву пушкам и расставленных у жерл.
Посьет
видел, как два всадника, возвращаясь из города в
лагерь, проехали по земле, отведенной для прогулок англичанам, и как английский офицер с «Спартана» поколотил их обоих палкой за это, так что один свалился с лошади.
Но они не смеют почти показываться из
лагеря, тогда как мы
видели ежедневно инсургентов, свободно разгуливавших по европейскому городу.
Инсургенты в городе, войска стоят
лагерем вокруг: нет надежды
увидеть китайский театр, получить приглашение на китайский обед, попробовать птичьих гнезд.
Если под революцией понимать совершаемые в известный исторический день насилия, убийства, кровопролития, если понимать под ней отмену всех свобод, концентрационные
лагеря и пр., то желать революции нельзя и нельзя ждать от нее явления нового человека, можно только при известных условиях
видеть в ней роковую необходимость и желать ее смягчения.
Налево красивый дом с римскими цыфрами на фронтоне, под которым стоят солдаты и окровавленные носилки, — везде вы
видите неприятные следы военного
лагеря.
Где на батарее сидит кучка матросов, где по середине площадки, до половины потонув в грязи, лежит разбитая пушка, где пехотный солдатик, с ружьем переходящий через батареи и с трудом вытаскивающий ноги из липкой грязи; везде, со всех сторон и во всех местах,
видите черепки, неразорванные бомбы, ядра, следы
лагеря, и всё это затопленное в жидкой, вязкой грязи.
По траншее этой встретите вы, может быть, опять носилки, матроса, солдат с лопатами,
увидите проводники мин, землянки в грязи, в которые, согнувшись, могут влезать только два человека, и там
увидите пластунов черноморских батальонов, которые там переобуваются, едят, курят трубки, живут, и
увидите опять везде ту же вонючую грязь, следы
лагеря и брошенный чугун во всевозможных видах.
Александров обернулся через плечо и
увидел шагах в ста от себя приближающегося Апостола. Так сыздавна называли юнкера тех разносчиков, которые летом бродили вокруг всех
лагерей, продавая конфеты, пирожные, фрукты, колбасы, сыр, бутерброды, лимонад, боярский квас, а тайком, из-под полы, контрабандою, также пиво и водчонку. Быстро выскочив на дорогу, юнкер стал делать Апостолу призывные знаки. Тот
увидел и с привычной поспешностью ускорил шаг.
Этот странный Дрозд, то мгновенно вспыльчивый, то вдруг умно и великодушно заботливый, однажды чрезвычайно удивил и умилил Александрова. Проходя вдоль
лагеря, он
увидел его лежащим, распластав широко ноги и руки, в тени большой березы и остановился над ним. Александров с привычной ловкостью и быстротой вскочил, встряхнул шапку и сделал под козырек.
21 мая утром приближился он к Троицкой, прошед шестьдесят верст усиленным переходом, и наконец
увидел Пугачева, расположившегося
лагерем под крепостию, взятой им накануне.
Видели, как она на полпути остановилась и, сбросив с головы капюшон плаща, долго смотрела на город, а там, в
лагере врагов, заметили ее, одну среди поля, и, не спеша, осторожно, к ней приближались черные, как она, фигуры.
Видеть целый сильно организованный литературный
лагерь, утверждающий, что всякое проявление порядочностив мышлении равносильно разбою и мошенничеству, что идеалы свободы и обеспеченности суть идеалы анархии и дезорганизации власти, что человечность равняется приглашению к убийствам — право, это такое гнусное зрелище, перед которым не устоит даже одеревенелое равнодушие.
— Ну, вот
видите! желание ваше не сбылось; я не остался гостить в русском
лагере.
На другой день рано утром, бледный, с мутным взором, беспокойный, как хищный зверь, рыскал Юрий по
лагерю… всё было спокойно, солнце только что начинало разгораться и проникать одежду… вдруг в одном шатре Юрий слышит ропот поцелуев, вздохи, стон любви, смех и снова поцелуи; он прислушивается — он
видит щель в разорванном полотне, непреодолимая сила приковала его к этой щели… его взоры погружаются во внутренность подозрительного шатра… боже правый! он узнает свою Зару в объятиях артиллерийского поручика!
Он приехал в
лагерь по личному приказанию государя, чтобы
видеть Николая Фермора, и остался очень недоволен, что не нашел больного. Зато он оставил записку, в которой писал, что «сегодня от был экстренно вытребован государем императором, которому благоугодно было передать на его попечение Николая Фермора, и ввиду этого он, д-р Мандт, просит Пв. Ф. Ф-ра, как только он возвратится в
лагерь и в какое бы то ни было время, тотчас пожаловать к нему для личных объяснений».
Но я с горечью
увидел, что в этом
лагере также не было уважения к достоинству личности и освобождение народа слишком часто сочеталось с порабощением человека и его совести.
— Да, ко мне. Бывало, мне казалось, что ты нарочно мне все навстречу попадаешься, заговаривать старалась, ко мне в комнату ходила. Затем вдруг точно тебя кто от меня откинул. Чураться стала, будто нечистого. Как раз это было перед
лагерями. Из
лагеря я раза два-три в Питер наведывался, тебя не
видел, не хотела, значит,
видеть меня. Обнял я тебя тогда в последний раз, может, обиделась, тогда прости, я это невольно, по чувству.
— Господин доктор едет из Московии, — подхватила баронесса, желая облегчить путь пилюле, стоявшей в горле генерала. — Он был несколько времени при дворе тамошнем и в
лагере Шереметева;
видел и нашего приятеля Паткуля, которого изобразил мне так живо, как бы с ним никогда не расставался.
В 10 часов утра в русский
лагерь прибыли императоры с огромной свитой. Часть четвертой колонны находилась с Кутузовым в центре Пражских высот. Подъехав к войску и
видя, что солдаты отдыхали у ружей, сложенных в сошки, государь Александр Павлович удивился...
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он
видел прекрасное поле овса, которое какие-то солдаты косили очевидно на корм и по которому стояли
лагерем: это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
— Вот как сделайте, — сказал Борис. — Je vous ferai les honneurs du camp [Я вас буду угощать
лагерем.]. Лучше всего вы
увидите всё оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся и милости прошу у меня ночевать и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, — он указал третий дом в Горках.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» думал офицер. Он объездил весь
лагерь. Кто говорил, что
видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда-то, кто говорил, что он верно опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было, и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что должно быть и Ермолов там.